Данное издание – тот случай, когда форма почти так же важна, как и содержание. Содержание без формы не имело бы должного эффекта воздействия, а форма без содержания вполне вызвала бы непонимание и даже раздражение. В книге всего-то 160 страниц. При этом каждая страница, как правило, заполнена текстом далеко не полностью, а на некоторых – лишь по одному коротенькому предложению. Смысл тут в том, что каждая страница – определенная мысль (законченная или развивающаяся на следующих страницах), которая должна быть своего рода обособлена от других. Так достигается эффект нарочитой рельефности каждого эпизода. При всём этом повествование сюжетно последовательное, история воспринимается цельно и очень многогранно – за счет того, что каждая следующая страница отличается от предыдущей либо событием, либо персонажем, воспринимающим события, действующим, либо мыслью и образом.

Шрифты текста различны – как применительно ко всей книге, так и постранично (последнее используется умеренно часто). Некоторые слова, фразы выделяются жирно или подчеркиванием. Данные выразительные средства не спонтанны, каждый конкретный случай их применения имеет свой смысл, создающий атмосферу, подчеркивающий мысль, выделяющий образ. Прямая речь, мысли персонажей не обособляются от основного текста соответствующими знаками (только размерами шрифта, (и то, вроде бы, не всегда) да авторскими указаниями). В романе нет вопросительных знаков, хотя автор дает понять, что задан вопрос (простым словом-указанием «спросил (-а)»). Всё перечисленное создает непривычное, странное, но интересное и доносящее атмосферу романа впечатление.

Автор экспериментировал не только с формой, но и с содержанием. Прежде всего, создан необычный, очень удачный, может, даже гениальный образ Февраля. Как у Маркеса – голубая собака, у которой самое удивительное – ее глаза, так у Джонса – Февраль. Хотя поставить данные образы рядышком не могу. Что бы ни говорили, Джонс – не Маркес с его тонкостью, остротой чувствования, глубиной и пронзительностью. Но образ Февраля, конечно, сильный и интересный. Искренне аплодирую Джонсу, восхищаясь его фантазией.

Фантазия автора не бессмысленна. И в этом – ценность «Остаемся зимовать». Несмотря на небольшой объем романа, он насыщен идеями, мыслями и образами. «Остаемся зимовать» — это роман совершенно разных красок: от ярких и светлых до тусклых, мрачных и темных. Поначалу складывается ощущение, что полутонов нет, что история очень контрастна, однако полутона – на смене красок, на совокупности отдельных страниц и словно бы между ними. Роман ассоциативен, и в этом может показаться непростым. Ассоциации появляются и появляются, толкаются, наслаиваются друг на друга, — от этого можно устать. Но лучше – дать им полет, выпустить их, пусть летают и кружат, а потом – вполне рассядутся по местам, успокоенные, довольные. Роман надо читать единым махом, не оставляя «на завтра» или «на потом». Тогда он раскроется полнее. Я, правда, далеко не уверен, что постиг его полно и правильно, но и от воспринятого чувствую приятно-тяжелое удовлетворение.

«Остаемся зимовать» — это сказка, притча. Значит, прицел не столько на персонажах, сколько на истории в целом, ее настрое, значении и посыле (а в нем – много граней и красок). Герои проявляются, прежде всего, в действиях, во вторую очередь – в диалогах, в третью – в мыслях и ощущениях, испытываемых ими. Т.е. как такового внутреннего мира действующих лиц читатель не видит (да это в «Остаемся зимовать» и не нужно; книга берет другим). Он чувствует персонажей через окружение, обстановку, происходящие события. В центре – не столько герои, сколько всё действо целиком, проникнутое разными смыслами, метафорами, аллегориями, образами для размышлений и для прочувствования. Вот этим-то книга и берет. А еще – наполненностью всего указанного.

Автором создан мир, кажущийся непонятным, лишенный логики устройства, несколько абсурдный (сравнение с Кэрроллом одновременно и уместно, и нет), словом, нереальный, но в то же время так похожий на наш, где упорядоченность порой слишком иллюзорна. Мир притчи воспринимается ассоциативно-ощущенчески и потому кажется пусть и странным, но живым.

В аннотации сказано, что роман относится к артхаусной литературе и изначально не рассчитан на читателя массового. Решая для себя вопрос, покупать ли «Остаемся зимовать», или нет, определите сначала, по душе ли вам книги странные и необычные. Также спросите себя, чего ждете от романа? Если примерно того, что ощутил я (и что постарался передать в рецензии), тогда «Остаемся зимовать» вам, скорее всего, понравится.

Для формирования представления о содержании добавляю свою аннотацию:

Самое удручающее, что может случиться с миром, это Февраль. Когда он наступает, о весне, лете, осени остается только вспоминать. С тоскою и грустью. А грусть Февраля всеобъемлюща и губительна. В эту темную пору запрещено пускать воздушные шары, да и сами они вне закона, нельзя даже говорить о полетах. Февраль жесток, он крадет детей, похищенных – целые списки. Февраль, кажется, душит саму жизнь. Какой выход? Идти на Февраля войной! А как с ним воевать и к чему всё это приведет – об этом можно узнать, прочитав волшебную притчу «Остаемся зимовать».